Вопросы допустимости доказательств в Российском суде присяжных заседателей

Время появления суда присяжных в России относится ко второй половине ХIХ века - к периоду правления Александра II, сумевшего на рубеже 50-60-х годов выйти из кризисной ситуации, назревшей в стране, определив оптимальные направления преобразований - «революция сверху» и обеспечив, при этом, быстрое продвижение государства на пути развития.

Рассматриваемый период можно смело охарактеризовать как период колоссального отставания России от других стран и народов, вызвавшего осознание российским обществом необходимости радикальных перемен и побудившего общественное прозрение.

Реформы Александра II 60-70-х годов затронули практически все сферы общества, обеспечив экономическое и социальное развитие страны. К данным реформам относится и судебная реформа 1864 года, подвергнувшая преобразованию всю систему судоустройства и судопроизводства России. За всю свою историю страна не ведала таких радикальных изменений в судебной системе, которые по существу уничтожили все устаревшее и дремучее и создали принципиально новое здание судебной власти.

Краеугольным камнем, ядром реформы уголовной юстиции явился суд присяжных.

Характеризуя данный институт, правильно было бы привести слова известного государственного деятеля - министра юстиции России 1881-1905 годов Муравьева Н.В., который писал, что «… только участием в уголовном процессе, наравне с профессиональными судьями, и общественного элемента, в лице присяжных заседателей, достигается недоступная иному суду возможность оценки рассматриваемого деяния с точки зрения живого и непосредственного чувства правды и справедливости, утверждается строгое соблюдение на суде начал непосредственности, устности, гласности и равноправия сторон, обеспечивается независимость и нелицеприятие судебных приговоров и обуславливается внутренний их авторитет, основанный на неразрывной связи между отправлением правосудия органами государственной власти и правовыми воззрения народа…»

Между судом присяжных 1864 г. и нынешним судом присяжных лежит временное пространство, исчисляемое сотню лет. После небезызвестных событий 1917 года только в 1989 году в рамках судебной реформы, осуществляемой на волне демократических преобразований, в Законодательстве России появилось упоминание о суде присяжных. Однако, следует констатировать полное отсутствие в рассматриваемый период правильного представления о данном институте судопроизводства, который отождествлялся законодателем как «расширенная коллегия народных заседателей».

Но до реального введения в современную практику суда присяжных было еще слишком далеко.

Лишь в 1993 году, т.е. спустя еще 4 года Постановление Верховного Совета Российской Федерации предусмотрело введение альтернативной формы судопроизводства с участием присяжных заседателей в ряде регионов страны и дальнейшее поэтапное введение этого института на территории других субъектов Российской Федерации.

Однако и сегодня уголовные дела с участием присяжных заседателей рассматриваются далеко не во всей России. Достаточно сказать, что ни в Москве - столице Российской Федерации, ни в Ленинграде, т.е. в центральных городах, которые к тому же являются самостоятельными субъектами федерации, суд присяжных не введен.

На сегодняшний день право выбора суда присяжных обвиняемыми на территории Российской Федерации поставлено в прямую зависимость от того, какой суд рассматривает дело, исходя из его подсудности. И если, к примеру, дело слушается в Московском областном суде, то обвиняемый при соблюдении иных условий, предусмотренных законом обладает правом выбрать суд присяжных, если же аналогичное дело слушается в Московском городском суде, то он лишен этого права.

В тоже время суд присяжных, как высшая форма демократического суда обретает все большую и большую популярность среди судей, прокуроров, адвокатов, ученых юристов, а также обвиняемых. Достаточно отметить, что если в 1994 году ходатайства о рассмотрении дел с участием присяжных заседателей были заявлены по 20,4% от всех поступивших уголовных дел в суды, то в 1995 году уже по 30,9%, в 1996 г. - 37,3, в 1997 году - около 37%, а в Ивановской и Московской области такие ходатайства были заявлены, соответственно, по 85% и 57,5% дел.

Ежегодно возрастает и количество рассмотренных дел по существу. В 1994 г. - 173 дела в отношении 241 человека, в 1995 г. - 305 дел в отношении 544 лиц, в 1996 г. - уже 336 дел в отношении 622 человек, в 1997 г. - 419 дел в отношении 825 человек.

Говоря же о результатах рассмотрения дел судом присяжных следует отметить, что в среднем по России судом присяжных на 1994 г. оправдано 18,7% подсудимых, за тот же период обычными судами - всего 1,7%. За последние годы цифра оправдательных приговоров в суде присяжных упала примерно до 12%. Однако число оправданий в обычных судах не увеличилось.

Данные статистические показатели свидетельствуют о неуклонном возрастании доверия к суду присяжных со стороны лиц, привлеченных к уголовной ответственности. Что же касается профессиональных юристов, то почти все они едины во мнении, что данный институт открыл новые возможности для участников уголовного процесса, реанимировал давно забытые «мертвые» нормы материального и процессуального права, возродил принцип состязательности сторон, радикально изменил отношение к относимости и допустимости доказательств, стал наиболее действенным инструментом соблюдения и защиты не только процессуальных, но и общечеловеческих прав и свобод.

I

Переходя к освещению вопроса о доказательствах в российском уголовно-процессуальном праве, следует отметить, что уголовный процесс в промежутке между возбуждением уголовного дела и вынесением оправдательного или обвинительного приговора, можно условно разделить на две стадии: предварительное следствие, осуществляемое компетентными полномочными органами, и судебное разбирательство. Основной сбор доказательств осуществляется на стадии предварительного следствия, которые в дальнейшем с окончательным обвинительным актом направляются в суд для решения вопроса о виновности и невиновности лица, привлекаемого к уголовной ответственности. В обязанность суда входит исследование собранных по делу доказательств, их оценка и как результат - вынесение соответствующего процессуального решения. Это не исключает наличия полномочий суда в сборе доказательств. Так, в частности, в необходимых случаях для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела суд вправе допросить дополнительных свидетелей, назначить экспертизы и провести осмотр местности и помещения.

В соответствии с Уголовнно-процессуальным законодательством Российской Федерации под доказательством понимаются любые фактические данные, на основе которых в определенном законом порядке орган дознания, следователь и суд устанавливают наличие или отсутствие общественно опасного деяния, виновность лица, совершившего это деяние, и иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела.

Эти данные могут быть получены из строго определенных законом источников: из показаний свидетелей, показаний потерпевших, показаний подозреваемых, показаний обвиняемых, из заключений экспертов, актов ревизий и документальных проверок, вещественных доказательств, протоколов следственных и судебных действий, а также из иных документов.

Законодатель определяет и характеристику полученных и в дальнейшем исследуемых доказательств. Они должны быть относимы и допустимы.

Говоря об относимости доказательств следует отметить, что фактические данные могут стать доказательством по делу, если представляют собой сведения о фактах или предметах, которые подтверждают, опровергают или ставят под сомнение существование обстоятельств, имеющих значение по делу. В противном случае в них нет необходимости.

Первоначально может сложиться впечатление отсутствия проблемы в рассматриваемом вопросе. Действительно, зачем следствию и суду тратить силы на доказывание фактов, не относящихся к делу. Однако в практике вокруг относимости доказательств зачастую между сторонами ведутся принципиальные споры.

Одной из основных причин этому служит законодательный запрет разглашения в суде присяжных данных о личности подсудимого (сведений о его прошлой судимости, характеристики с места работы и т.п.). Однако очень часто следственные органы прибегают к разного рода приемам, которые в чистом виде не относятся к таким данным, но могут в определенной мере негативно охарактеризовать привлеченное к уголовной ответственности лицо и повлиять на оценку доказательств присяжными. Не редки случаи, когда обвиняемый и некоторые свидетели допрашиваются по каким-либо обстоятельствам, которые не являются предметом обвинения, а значит, и не относятся к делу, но способны посеять сомнения в допропорядочность подсудимого. Эти показания часто пытаются использовать представители обвинения в суде присяжных как путем допросов по обстоятельствам, не относящимся к делу, так и путем оглашения показаний на предварительном следствии.

Так, например, по делу Ч. и других, обвиняемых в преднамеренном убийстве, рассматриваемом в Московском областном суде с участием прокурор настаивал на оглашении протокола обыска на квартире подсудимого, в результате которого у последнего были изъяты несколько видов холодного оружия. Факт хранения этого оружия не являлся преступлением и не вменялся Ч. Но, заявляя такое ходатайство, прокурор стремился сформировать у присяжных мнение о криминальном характере личности подсудимого.

В такой ситуации представители защиты вынуждены реагировать на описанные действия, убеждая суд в неотносимости исследуемых доказательств.

Следует признать, что бывают случаи, когда и представители защиты пытаются исследовать доказательства, на первый взгляд не относящиеся к делу.

Так по делу братьев Р., обвиняемых в покушении на преднамеренное убийство, разбой и поджог дома, рассматриваемом также с моим участием в отношении потерпевшего ранее возбуждалось уголовное дело за совершение убийства гражданина Т. Однако оно было прекращено за недоказанностью. Потерпевший в своих допросах утверждал, что Т. был убит не им, а одним из братьев Р., который сожительствовал с женой Т. В этой ситуации допрос жены Т. и других свидетелей, которые безусловно не имели отношений к самому делу Р., был крайне важен. Это давало возможность показать присяжным заседателям крайнюю заинтересованность потерпевшего в осуждении подсудимых.
Следует отметить, что данное дело четыре раза слушалось в суде присяжных, два раза приговоры отменялись Кассационной палатой Верховного суда РФ и каждый раз вопрос об исследовании этих доказательств решался по-разному. В конце концов, спустя четыре года процессуальной борьбы братья Р. были оправданы почти по всем пунктам обвинения.

Гораздо более важным и сложным является вопрос о допустимости доказательств.

Как указывалось ранее, для обеспечения достоверности полученных сведений и возможности их проверки законодатель устанавливает, кто, откуда и каким путем может получить доказательства, на основе которых устанавливаются обстоятельства дела. В законе указывается исчерпывающий перечень источников получения сведений, имеющих значение по делу, и применительно к каждому источнику - порядок получения (допрос, осмотр и др.) и закрепления полученных сведений в надлежащей процессуальной форме.

Важность указанных в законе признаков доказательства обусловливает конституционное правило доказательственной деятельности, состоящее в том, что «при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона» (ч.2 ст.50 Конституции Российской Федерации). «Доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания обстоятельств, перечисленных в ст.68 УПК» (ч.3 ст.69 УПК). Таким образом, совокупность правил УПК, закрепленных, в первую очередь, в ст.ст.68,69,70 УПК, а также иные правила УПК содержат дозволения и запреты, которыми следует руководствоваться при собирании доказательств, представлении их суду, решении судом вопроса о их допустимости или недопустимости.

Другими словами Уголовно-процессуальный закон России не только устанавливает правила сбора доказательств, но и закрепляет, что если доказательство получено с нарушением этих правил, то оно при всей его важности теряет свою юридическую силу и не может использоваться при доказывании вины подсудимого.

Для иллюстрации значимости данного принципа следует привести один весьма характерный пример.

В Ростовском областном суде дважды судом присяжных рассматривалось дело в отношении Корнилова, Никуленко и Гернера.
Корнилов обвинялся в совершении убийств 4 человек. Никуленко - в убийстве 1 человека (в соучастии с Корниловым), Гернер - в укрывательстве убийств, совершенных Корниловым.
Подсудимые отрицатели свою вину в предъявленном им обвинении, поясняя, что убийство совершили другие лица, которые находились в розыске и в отношении которых (в связи с тем, что они скрылись) материалы дела были выделены в отдельное производство. Доказательств участия подсудимых в совершении убийств четырех человек практически не было и в такой ситуации большое значение имели «явки с повинной» Корнилова и Гернера.
В ходе первого рассмотрения дела эти «явки с повинной» не были исключены (хотя защита настаивала на этом). При втором рассмотрении дела эти же «явки с повинной» были исключены как полученные с нарушением закона. По первому приговору суда присяжных Корнилову была назначена смертная казнь, а Никуленко - 9 лет лишения свободы; по второму - Корнилов был приговорен к 2 годам и 7 месяцам лишения свободы (за укрывательство совершенных другими лицами убийств), а Никуленко была оправдана.

Такие столь различные приговоры по одному и тому же делу стали возможны потому, что по разному был разрешен вопрос об исключении недопустимых доказательств.

II

16 июля 1993 года Законом Российской Федерации в уголовно-процессуальный кодекс впервые был введен раздел "Производство в суде присяжных", который вдохнул жизнь в мертвые нормы о допустимости и относимости доказательств, предусмотрев права сторон при решении этих вопросов и процедуру их разрешения.

Впервые за много лет было установлено, что производство в суде присяжных основывается на принципе состязательности. При этом обеспечивается равенство прав сторон, которым суд, сохраняя объективность и беспристрастие, создает необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела.

Вопросы относимости и допустимости доказательств решаются сторонами, начиная с предварительного слушания до окончания судебного следствия.

Предварительное слушание производится судьей единолично в закрытом заседании с обязательным участием прокурора, обвиняемого, заявившего ходатайство о рассмотрении дела судом присяжных, его защитника. Основной целью предварительного слушанья является разъяснение обвиняемому предъявленного обвинения, его прав в суде присяжных и последствий вынесения обвинительного или оправдательного вердиктов. После чего судья предоставляет обвиняемому право последний раз определиться в своем выборе суда присяжных. Если обвиняемый не подтвердил своего ходатайства о рассмотрении его дела судом присяжных, судья, выполнив еще ряд процессуальных формальностей, объявляет предварительно слушание оконченным и в дальнейшем осуществляет производство по иным правилам. Если же обвиняемый подтвердил свое ходатайство, судья объявляет об его удовлетворении и переходит к рассмотрению ходатайств государственного обвинителя, потерпевшего, обвиняемого и его защитника.

Безусловно, что на данной стадии могут быть заявлены самого разного рода ходатайства, например, об освобождении из-под стражи обвиняемого, о возвращении дела на дополнительное расследование, о вызове дополнительных свидетелей, но следует признать, что в основном на предварительном слушанье решаются вопросы о допустимости доказательств. К этому моменту представители обвинения и защиты, как правило, достаточно хорошо ознакомлены с делом и способны заявить о тех доказательствах, которые на их взгляд получены с нарушением закона и подлежат исключению из разбирательства по делу. Зачастую защита заявляет письменные хорошо мотивированные ходатайства, которые дают возможность судье и представителю обвинения как следует ознакомиться с выдвинутыми аргументами. Судья разрешает ходатайства, выслушав мнения сторон. Следует отметить, что мнения сторон перетекают в принципиальные юридические споры, в процессе которых и защита и обвинение имеют возможность показать свое знание процессуального закона.

Следующей стадией, где сторонам предоставлено право решать вопрос о допустимости доказательств, является судебное следствие с участием присяжных заседателей.

Следует обратить внимание на два принципиальных момента:

Первый момент. Ходатайство об исключении из разбирательства по делу доказательств, полученных с нарушением закона, равно как и ходатайство об исследовании тех или иных доказательств, могут быть заявлены сторонами в любой момент судебного следствия независимо от того, что по ним судьей ранее было вынесено какое-либо решение.

Это означает, что если даже судьей на предварительном слушании или в процессе судебного следствия было принято решение об исключении какого-либо доказательства или отказано в таком исключении, это не лишает сторон права вновь поставить вопрос о допустимости данного доказательства, представив новые аргументы и доводы свое позиции. При этом закон ничего не говорит о пределах такой повторяемости ходатайств, предоставляя возможность заявлять их бесконечное количество раз.

На практике подобная ситуация весьма типична. Зачастую доказательства, признанные недопустимыми на предварительном слушании по ходатайству обвинения признавались судьей допустимыми в процессе судебного следствия и наоборот.

В качестве примера, следует сослаться на дело С. и других, обвиняемых в бандитизме и совершении целого ряда преднамеренных убийств и вымогательств, рассмотренное Московским областным судом. На предварительном слушании адвокату удалось исключить из разбирательства дела протокол допроса С. в качестве свидетеля, как полученный с нарушением закона. В процессе судебного следствия представитель обвинения вновь заявил ходатайство об исследовании этого доказательства, которое было судом опять отклонено. После двухдневного перерыва обвинение возобновило рассмотрение этого вопроса, предоставив новые аргументы своей позиции. Суд, выслушав мнение сторон, удовлетворил ходатайство. Когда уже началось оглашение показаний С., адвокат попросил разрешения подойти к столу судьи и убедил его в необходимости прервать исследование доказательства и вернуться к вопросу о допустимости. Выслушав мнение адвоката, суд постановил признать данный протокол допроса С. в качестве свидетеля недопустимым доказательством и исключил его из разбирательства по делу. После этого обвинение еще дважды заявляло аналогичное ходатайство, но мнение суда осталось неизменным. Следует отметить, что по данному делу С. был признан коллегией присяжных заседателей невиновным по всем пунктам обвинения.

Данный пример показывает всю сложность вопросов допустимости доказательств, которые требуют от сторон досконального знания процессуального закона, умения убеждать, решимости и твердости выбранной позиции.

Второй момент. Вопрос о допустимости доказательств по ходатайства сторон решается судом в отсутствии коллегии присяжных заседателей.

Данное правило обеспечивает статус присяжных заседателей как судей факта, в чьи полномочия не входит разрешение сугубо юридических вопросов. Кроме того, доказательство не может быть представлено присяжным до тех пор, пока не решен вопрос о его допустимости при наличии соответствующего ходатайства.

Особенно в начале рассмотрения дел судом присяжных были нередки случаи, когда представители обвинения по объемным делам в общей массе исследуемых доказательств, надеясь на невнимательность суда и адвокатов, пытались огласить те или иные процессуальные документы, которые ранее были признаны недопустимыми доказательствами. В таких случаях защита почти всегда заявляет ходатайства о роспуске коллегии присяжных, в связи с наличием оснований полагать, что ее вердикт будет основан, в том числе, на недопустимых доказательствах. Однако сегодня судьи все чаще не удовлетворяют такие ходатайства, разъясняя присяжным, что, то или иное оглашенное недопустимое доказательство не должно ими приниматься во внимание.

Безусловно, что для защиты это весьма неблагоприятный выход из положения. Никто и ничто не может заставить присяжных забыть услышанное, а значит никто и ничто не может гарантировать, что это не повлияет на их решение. В этой связи от защиты сегодня требуется максимальное напряжение сил и внимания, способное обеспечить своевременное реагирования на подобные действия.

III

Говоря о правах сторон уголовного процесса при решении вопроса об и допустимости доказательств, необходимо остановиться еще на одной частной проблеме, которая представляет особый интерес и по поводу которой ведутся жаркие споры как среди юристов-практиков непосредственно в залах судебных заседаний, так и среди ученых процессуалистов на страницах научных изданий.

Эту проблему многие называют "асимметрией правил допустимости доказательств".

Вопрос об «асимметрии правил допустимости доказательств» возник в процессуальной теории в связи с различными позициями ученых по отношению к возможности использования стороной защиты доказательств, полученных с нарушением закона.

Сторонники возможности такого использования считают, что

1. Положение ч.3 ст.69 УПК РСФСР должно толковаться только в том смысле, что недопустимыми должны признаваться лишь те доказательства, полученные с нарушением закона, которые могут быть положены в основу обвинения;

2. Бремя доказывания виновности лица лежит на стороне обвинения. Сторона защиты вправе как доказывать невиновность обвиняемого, так и подвергать сомнению доказательства виновности. В этом последнем случае она может применять ущербные доказательства, не допустимые в руках противной стороны;

3. Обвиняемый не может нести ответственность за ошибки следователя, погубившего оправдательное доказательство;

4. В тех случаях, когда доказательство (являющееся по своему содержанию оправдательным) получено с нарушением каких-либо процессуальных прав обвиняемого, это доказательство может быть признано допустимым по ходатайству защиты, поскольку фактически эти нарушения не достигли своей цели.

В свою очередь противники такого использования считают, что недопустимые доказательства не могут использоваться ни стороной обвинения, ни стороной защиты.

Кроме того, говорят они, нельзя допускать ограничительного толкования части 3 ст.69 УПК РСФСР, поскольку в ней содержится запрет на использование доказательств, полученных с нарушением закона, не только для обвинения, но и для доказывания всех обстоятельств дела. А эти обстоятельства, используются не только для установления виновности лица, но и для отстаивания меньшей его виновности и смягчения назначаемого ему наказания.

Такова суть проблемы «асимметрии правил допустимости доказательств» в процессуальной теории. Что же касается судебной практики, то ее отношение к данной проблеме можно проиллюстрировать примерами разрешения соответствующих вопросов по конкретным уголовным делам.

Одной из первых в судебной практике применила «асимметрию правил допустимости доказательств» судья Московского областного суда Н.В.Григорьева.

По делу Рахимова, Копытина и Тарасова, рассмотренному под ее председательством 6 февраля 1995 года по инициативе судьи рассматривался вопрос об исключении протоколов допросов Рахимова (а именно протоколов допросов Рахимова в качестве свидетеля) и «явок с повинной» обвиняемых (в связи с нарушением требований статьи 111 УПК РСФСР). Обвиняемые и их защитники настаивали на допустимости указанных доказательств, государственный обвинитель просил признать эти доказательства недопустимыми.
Н.В.Григорьеква согласилась с мнением стороны защиты, указав следующее: «Исходя из принципа состязательности и ч.3 ст.69 УПК РСФСР о том, что доказательства, полученные с нарушением закона, не могут быть положены лишь в основу обвинения, перечисленные материалы дела (явки с повинной, протоколы допросов Рахимова в качестве свидетеля) не исключаются из разбирательства дела».

Сформировать свое отношение к проблеме могут помочь два примера из практики Ростовского областного суда

По одному из дел, рассмотренных судом присяжных Ростовского областного суда, подсудимый Соколов обвинялся в совершении покушения на умышленное убийство гражданина Серемина.
Он, Соколов, не отрицал факта причинения ножевых ранений Серенину, но объяснял свои действия тем, что находился в состоянии необходимой обороны. В подтверждение своей позиции он просил огласить акт его медицинского освидетельствования, в котором были отражены имевшиеся у него телесные повреждения. (Учитывая конкретные обстоятельства дела и совокупность имевшихся по делу доказательств, следует отметить, что этот акт имел важное значение для оценки показаний, как подсудимого, так и потерпевшего.)
Однако этот акт по ходатайству государственного обвинителя (!) был исключен из разбирательства дела, поскольку было признано, что данный акт был получен с нарушением закона. (Как было установлено, это нарушение допустил следователь без какого-либо влияния подсудимого или его защитника).
Таким образом, с участием присяжных заседателей акт медицинского освидетельствования Соколова не исследовался, а по окончании судебного разбирательства они вынесли обвинительный вердикт, не согласившись с версией Соколова о том, что он действовал с целью самообороны.

По другому делу, также рассмотренному судом присяжных Ростовского областного суда, подсудимый Михалко обвинялся в незаконном приобретении и хранении огнестрельного оружия - пистолета.
В ходе судебного разбирательства подсудимый Михалко заявил, что приобретенный и хранившийся у него пистолет он сдал работникам милиции добровольно, как только узнал, что из этого пистолета был убит человек.
Для подтверждения указанного заявления Михалко (а следовательно и для решения вопроса об освобождении его от уголовной ответственности) важное значение имел процессуальный документ, отражающий факт изъятия у Михалко указанного пистолета.
Изъятие этого пистолета у Михалко было оформлено протоколом обыска, в качестве же понятого при этом обыске участвовал сам Михалко. Налицо явное нарушение требований части 2 статьи 135 УПК РСФСР, запрещающей привлекать для производства обыска в качестве понятых заинтересованных в деле лиц. Следовательно, протокол обыска (в котором отражен факт добровольной выдачи подсудимым Михалко пистолета) подлежал исключению.
В данном случае следователем допущено грубое нарушение закона, у государственного обвинителя есть все основания исключить из разбирательства дела доказательство, опровергающее его позицию (т.е. обвинение Михалко в незаконном приобретении и хранении огнестрельного оружия при отсутствии обстоятельств, освобождающих его, Михалко, от ответственности); в результате подсудимый (в связи с грубым нарушением закона следователем) лишается доказательства своей невиновности.

Разрешите самостоятельно вопрос об исключении из разбирательства дела протокола обыска у Михалко и обратитесь при этом еще раз к изложенным выше мнениям сторонников допустимости «асимметрии». По-видимому, с их мнениями не согласиться нельзя.

Конечно же нельзя допускать различный режим представления доказательств для стороны обвинения и для стороны защиты. Однако по нашему твердому убеждению по ходатайству защиты могут быть допущены к исследованию полученные с нарушением закона доказательства, которые добыты стороной обвинения и при нарушении закона.

IV

Следует отметить, что на сегодняшний день существует некий синтез двух вышеприведенных точек зрения. Некоторые ученые и практики, признавая возможность "асимметрии", в тоже время указывают, что данная "асимметрия" возможна только по отношению к недопустимым доказательствам, полученным следственными органами. Если же доказательство представляет (добыто ею) сторона защиты, то вопрос о допустимости таких доказательств должен быть разрешен в полном соответствии с правилами допустимости доказательств без каких-либо ограничений.

Можно согласиться с таким положением, но на сегодняшний день уголовно-процессуальный закон России дает право адвокату только представлять доказательства, никак не регулируя порядок их сбора и закрепления. Отсутствие такого порядка само по себе делает все полученные защитой доказательства недопустимыми. Исключение могут составлять только документы, получаемые адвокатом по письменным запросам, но этого слишком мало для качественной защиты.

Это можно рассматривать как еще одну из проблем допустимости доказательств. И вопросы, связанные с ней также неоднозначно решаются в судебной практике. Вот ряд примеров:

Так, по делу Ч. и других, обвиняемых в преднамеренном убийстве, рассматриваемом в Московском областном суде, в связи с отсутствием подробного осмотра места происшествия, присяжным было трудно понять, с какого расстояния стрелял в потерпевшего один из подсудимых. Немаловажным являлся вопрос и о естественных преградах в секторе стрельбы - расположение кустов и деревьев. В такой ситуации защита пригласила специалиста, который выехал на место преступления и сделал подробную схему местности с указанием всех необходимых расстояний. Кроме того, было произведено фотографирование указанного места с разных точек. В процессе судебного разбирательства было заявлено ходатайство о приобщении к делу схемы и фотографий и предоставлении возможности их исследования присяжными заседателями. Представитель обвинения категорически возражал, указывая, что закон не определяет правил сбора доказательств представителями защиты, в связи с чем они не могут быть признаны допустимыми. Однако суд удовлетворил наше ходатайство, указав, что недопустимые доказательства не могут быть положены только в основу обвинения, если же доказательства добыты и представлены защитой, то на них это правило не распространяется.

Данное дело рассматривалось в суде около трех лет. Перед последним судебным заседанием, которое вел другой судья, защита самостоятельно пригласила независимого эксперта баллиста. Эксперт выехал на место происшествия, произвел осмотр и фотографирование, эксперименты с участием статиста, обнаружил неизвестные до того момента следы от пуль и подготовил более чем на 200-стах страницах уникальное высоко квалифицированное заключение, согласно которого наши подзащитные однозначно были невиновны. Однако суд не принял у нас данное заключение и не дал возможность ознакомиться с ним присяжных заседателей, указав, что закон не предусматривает порядка сбора и закрепления доказательств представителями защиты.

Представляется, что дополнительно комментировать эти примеры нет необходимости.

| наверх |